* * *
Я каликой перехожим
Брошен в этот странный мир,
Знать, которому не мил,
Он терпеть меня не может.
Я умею только петь
И подсчитывать удары
Те, что раздают мне даром,
И давать мне будут впредь.
Может где-нибудь в пути
Занесет меня метелью, —
Будет снег моей постелью...
Господи, меня прости!..
* * *
Я ждал, что будет строже жизнь,
Пока сюжет судьбой не спутан.
Преодолел я виражи,
Теперь стою на перепутье.
И сердце — птицею в груди,
И день в обычном тигле плавится.
А может беды впереди?
И ожидания оправдываются?
* * *
К травинке тянется рука,
К росинке полной дрожи.
Как ни оправдывай закат,
Рассвет всегда дороже.
* * *
Изворотливость всё сдюжит.
Хоть у правды голос строг.
Бескорыстие — символ дружбы,
Если нет, — обычный торг.
* * *
Добро отлажены часы,
По цифрам бегают «усы»:
Не отстают, не забегают,
Хозяева их не ругают.
На «десять» — стрелочка часов,
Ворота сразу на засов.
А завтра ровно-ровно в «шесть» —
На голове поправишь шерсть
И бросаются в людской поток,
На свой рабочий закуток.
В потоке брови и носы.
Добро отлажены часы.
* * *
Вчера — мороз, сегодня — дождь,
А завтра будет ветра конница.
Посмотришь и не разберешь:
Чего природе нездоровится.
Отдует и отморосит,
Потоком в тишине отметится.
А с человека что спросить,
Когда он бесится и мечется?
ГИНЕКОМЫ
Целью благою влекомы
(Объясню всё опосли)
Афиняне-гинекомы
Груз чиновничий несли.
Гинеком — чиновник это,
Поглядит — бросает в дрожь;
Не похож он на поэта,
Он на молоток похож.
Каждому свои таланты,
Каждый свой хлебает суп.
Вот ты носишь бриллианты —
Гинеком — тебя под суд.
Роскошь лишняя — зараза —
Знали в древности уже.
И без оной, всяко разно,
Ходят беды, в неглиже.
Кто-то бродит — весь в заплатах,
Кто-то золотом обшит,
Кто-то крупный, как сохатый,
Кто-то мелкий, как рахит.
Всё живое катит в Лету,
Хоть грусти, хоть не грусти.
Нынче гинекомов нету,
Надо срочно завести.
* * *
Власть портит, это всем известно,
Но к власти рвутся там и сям:
Всяк тёпленького хочет места,
Чтоб мед и пиво — по усам.
Льстец лезет к власти тихой сапой,
Лисой, затем, чтоб волком стать, —
Побольше золота нахапать,
Побольше крови похлестать.
Убит убийца — ветром сдуло,
Не насладился властью всласть...
Вот так и кончил Калигула —
Из низости шагнув во власть.
* * *
Сердце не из металла,
Что-то от жизни хочет;
Много уже намотало
На перегруженный счетчик.
Мы в быстротечность продеты,
Мы от последнего в шаге…
Сердце есть у планеты,
Но в планетарном масштабе.
* * *
Любовь — быстрокрылая птица,
Легко ей упасть и разбиться.
И целятся из-за ствола
Два чёрных ружейных ствола.
* * *
Худо человек одет,
Но к нему презрения нет.
Он живёт богато:
С ним ума палата.
Дорогие читатели! Не скупитесь на ваши отзывы,
замечания, рецензии, пожелания авторам. И не забудьте дать
оценку произведению, которое вы прочитали - это помогает авторам
совершенствовать свои творческие способности
Публицистика : Феноменология смеха - 2 - Михаил Пушкарский Надеюсь, что удалось достичь четкости формулировок, психологической ясности и содержательности.
В комментарии хотелось бы поделиться мыслью, которая пришла автору вдогонку, как бонус за энтузиазм.
\\\"Относительно «интеллектуального» юмора, чудачество может быть смешным лишь через инстинкт и эмоцию игрового поведения.
Но… поскольку в человеческом обществе игровое поведение – это признак цивилизации и культуры, это нормальный и необходимый жизненный (психический) тонус человека, то здесь очень важно отметить, что «игра» (эмоция игрового поведения) всегда обуславливает юмористическое восприятие, каким бы интеллектуальным и тонким оно не было. Разве что, чувство (и сам инстинкт игрового поведения) здесь находится под управлением разума, но при любой возможности явить шутку, игровое поведение растормаживается и наполняет чувство настолько, насколько юмористическая ситуация это позволяет. И это одна из главных причин, без которой объяснение юмористического феномена будет по праву оставлять ощущение неполноты.
Более того, можно добавить, что присущее «вольное чудачество» примитивного игрового поведения здесь «интеллектуализируется» в гротескную импровизацию, но также, в адекватном отношении «игры» и «разума». Например, герой одного фильма возвратился с войны и встретился с товарищем. Они, радуясь друг другу, беседуют и шутят.
– Джек! - спрашивает товарищ – ты где потерял ногу?
- Да вот – тот отвечает – утром проснулся, а её уже нет.
В данном диалоге нет умного, тонкого или искрометного юмора. Но он здесь и не обязателен. Здесь атмосфера радости встречи, где главным является духовное переживание и побочно ненавязчивое игровое поведение. А также, нежелание отвечать на данный вопрос культурно парирует его в юморе. И то, что может восприниматься нелепо и абсурдно при серьёзном отношении, будет адекватно (и даже интересно) при игровом (гротеск - это интеллектуальное чудачество)\\\".
